Статьи

Педагогика торможения

Наш 15-летний экс-соотечественник, которого в Германии занесла нелегкая в вальдорфскую школу, делится впечатлениями. На уроке геометрии раскрашивали в разные цвета круги и треугольники. Как в детском саду. Сама программа по математике (если это так называется) была рассчитана на полтора месяца. Полтора месяца прошли — стоп. Никаких сложений и вычитаний до следующего учебного года. А к этому времени даже то немногое, что успели освоить на детсадовских занятиях, будет прочно забыто. Мыться и причесываться питомцам не обязательно, зато рыгать и пукать следует свободно, никак себя не стесняя, поскольку это, в отличие от мытья, естественно, а что естественно, то не стыдно. Один из учеников на уроках время от времени вставал и начинал громко петь. Учительница несколько раз сделала ему замечание. И была уволена за недопустимое посягательство на право личного самовыражения. Ни в коем случае нельзя отвлекать ученика, который демонстративно не реагирует на происходящее в классе. Ведь не исключено, что в данный момент он приобщается в астрале к надиндивидуальной мудрости. «А что молчит — так это от волненья. От осознанья, так сказать, и просветленья…» Кстати, надиндивидуальную мудрость не я придумал, это натуральная вальдорфская терминология. А вообще-то, главная обязанность преподавателя в этом богоугодном заведении не преподавание чего бы то ни было, а написание бесчисленных характеристик на подопечных, причем обязательно от руки.

Имея некоторый опыт общения с нормальной московской школой, молодой человек и его родители вовремя сообразили, что в вальдорфской творится неладное. Теперь несостоявшийся антропософ переходит из астрала в обычную гимназию.

Но будет ли там лучше?

Вот родительские отзывы:

«В первом классе учили четыре арифметических действия и числа от 1 до 100. Во втором классе — те же четыре арифметических действия и числа от 1 до 1000. И так далее…»

Помните: «…мальчику взяли в наставники великого богослова, магистра Тубала Олоферна, и магистр так хорошо сумел преподать ему азбуку, что тот выучил ее наизусть в обратном порядке, для чего потребовалось пять лет и три месяца…» (Франсуа Рабле. Повесть о преужасной жизни великого Гаргантюа… Гл. ХIV).

— Кстати, а почему дети пишут без запятых?

— Потому что пунктуацию не преподают. Слишком сложно для средней школы.

Подчеркиваю: это происходит не в тех специфических районах и специфических учебных заведениях, где европейцы в нулевом поколении скрашивают наркотиками и поножовщиной свой досуг. Нет, наши «респонденты» из регионов благополучных (пока), из семей обеспеченных, и школы их тоже считаются приличными.

— А может быть, нерадивые ученики просто врут своим родителям, расписывая школу и наставников самыми черными красками?

Автору этих строк приходилось рецензировать вальдорфское пособие по истории. Оба слова — «пособие» и «история» — следовало бы поставить в кавычки (см.: «Рыхло сплетенный ковер». √ «Первое сентября», 16.04.1998). В том-то и суть, что проповедники педагогики торможения совершенно не скрывают своих установок.

Вот характерные зарисовки из Берлина: «Немцы постепенно приходят к пониманию того, что авторитарная школа формирует фашистские тенденции и экстремистский фон в обществе, а демократическая гасит их». Что в данном случае означают слова «фашизм» и «экстремизм»? Это нелюбовь к «отличающимся»: к «глухонемому, еврею, бездомному, гомосексуалисту, мигранту». Еврей и гомосексуалист через запятую. Теперь это называется политкорректностью. Примерно так же политкорректен был Н.С.Хрущев к художникам-абстракционистам.

А что такое «демократическая школа»?

«Об этом говорила координатор комиссии по делам образования при фонде им. Генриха Белля Сибилла Фолькхольц. Школа должна уйти от закладывания в голову ученика знаний, которые воспринимаются им как неприменимые на практике. Не пассивное знание теперь важно, гораздо нужнее человеку умение самостоятельно действовать и приобретать знания, жить и работать в гетерогенном обществе, действовать в быстро меняющейся обстановке. Школьные экзамены должны проверять овладение именно этими компетенциями (заметим, что умение жить в поликультурном обществе воспринимается как одно из основных)».

«…В демократической школе существует свобода выбора учебных планов… Сам ученик должен организовывать свой учебный процесс, определять вопросы для обучения… Больше самооценивания, меньше внешних суждений. Когда учитель раздает оценки, нет внутреннего стимула учиться… Не должно быть разделения учеников на успешных и неуспешных» (Сергей Волков. » Берлинский педсовет «).

Надеюсь, вы уже поняли: красивые слова «гетерогенное» и «поликультурное» вовсе не предполагают, что юных немцев надо знакомить не только с их соотечественником Гете, но также, например, и с Джалаледдином Руми. Пусть они не знают ни того, ни другого (согласитесь: знание классической поэзии не слишком-то «применимо на практике» ). Главное — чтобы в пустых головах отпечатались правильные идеологические установки.

Однополым «бракам» — да, да, да!

Атомным станциям — нет, нет, нет!

Те же песни доносятся до нас из Голландии сквозь марихуанный дым.

«Голландская школа во всем мире считается педагогическим раем. Она очень похожа на финскую, только еще сказочнее. Детей никто не торопит, не загружает домашними заданиями… Никаких отметок, а значит, никаких трагедий… Ребенок учится самостоятельно. Педагог лишь помогает ему. Никакой дистанции в отношениях…» (цит. по: Елена Хилтунен. » Школьная мечта по-европейски «. — «Первое сентября», 08.06.2004).

Отечественные неофиты стараются не отстать от голландских сказочников. Последний шедевр учебного книгоиздания, попавший мне на рецензию, — Сизанов А.Н., Хриптович В.А. Модульный курс профилактики курения. — М, Вако, 2004. Что такое «модуль» — см. в Словаре по образовательным реформам журнала » Скепсис » . А само пособие — 270 страниц мелким шрифтом, обрывки осмысленной информации о предмете старательно перемешаны с потоками сознания непонятно о чем. Педагогические установки следующие:

«Если ученик высказывает ложное представление или неправильное суждение, отреагируйте на это примерно так: «Многие школьники и взрослые согласились бы с тобой. Однако известно, что…» Таким образом, ученик не будет поставлен в неловкое положение и будет избавлен от чувства смущения за неправильный ответ… К участию в обсуждении и других видах работ в классе необходимо побуждать всех учеников. Однако ученик должен обладать правом отказаться от подобного участия, когда это ему по какой-либо причине неприятно…» (сс. 9-11).

Суждения уважаемых авторов пособия по проблеме, вынесенной на обложку, т.е. по поводу подросткового курения, тоже могли бы представлять интерес для специалистов:

«Вы, наверное, уже поняли, о чем речь: курение — это не причина всяких медицинских ужасов (?! — И.С.) Это просто еще один признак того, что человек чересчур и часто понапрасну озабочен миром, в котором он живет…» (с. 60).

Конечный продукт подобной педагогики — студенты-филологи, которые после пяти лет обучения в университете не в состоянии назвать ни одного английского романтика. Почему? Потому что «модуль» выбрали по романтизму во Франции. А общим курсом истории литературы их, согласно Болонскому протоколу, никто не должен обременять.

В ответ на примеры феерического невежества «свободных» школьников и университетских болонок обычно слышишь: ну и что? В советских школах, тем более в техникумах и ПТУ, тоже выдавали аттестаты по принципу «Три пишем, два в уме». Что ж, и советское просвещение не следует идеализировать, искать в нем потерянный «педагогический рай» . Не было оно и адом, в котором » и школа, и вуз, и схема защит диссертаций одномерно мерзки «. Оставим эти игры В.Новодворской с В.Анпиловым для программы » К барьеру «. По-моему, реальная общественная жизнь намного интереснее идеологических камланий. И интересна именно тем, что не одномерна. В порядке приглашения к серьезной дискуссии выскажу такую гипотезу: главные недуги советской и западной школ имели общие причины. А именно то, что системы образования по обе стороны «железного занавеса» не справились с социальным заказом. Нельзя было повышать уровень и массовость одновременно — и в темпе, опережающем потребности экономики и ресурсы самих учебных заведений. Брежневский мираж «всеобщего среднего» обернулся массовым очковтирательством. Но — важное отличие! — когда в ПТУ, где автор этих строк имел сомнительное удовольствие работать, выписывали фиктивные аттестаты за десятилетку, мы все-таки понимали, что совершаем нечто неподобающее. Представление о норме присутствовало в сознании преподавателей, да и самих учеников. Если бы партийные руководители не подверстывали профессиональную норму под лозунги — даешь аттестат каждому 17-летнему оболтусу, который не желает учиться! — учителя с удовольствием перестали бы заниматься приписками.

На Западе пошли по другому пути. Идеологи «свободной школы» возвели фальсификацию в норму, в добродетель. Высшее достижение — классная комната, в которой нормальные дети «учатся» за одной партой (точнее, валяются на одном полу) с глубокими олигофренами.

Тезис о внутреннем родстве либерастии со средневековым мракобесием многие до сих пор воспринимают как полемическое преувеличение. Но не случайно в сугубо светской «гетерогенно-мультикультурной» педагогике оказался востребован опыт именно вальдорфской школы, которая представляет собой не что иное, как учебное подразделение мистической секты антропософов.

Уважаемая Надежда Шапиро обращает внимание на то, что научный обозреватель «Известий» Сергей Лесков, которому по должности положено быть человеком интеллигентным, позволяет себе не слишком интеллигентные заявления по поводу образования. Так ведь не только по поводу образования. Откройте другие статьи г-на Лескова — и вы узнаете, что «китайскую логику понять может только китаец» (С.Лесков » Нейл Армстронг все сделал для мистера Кински «. — «Известия», 17.07.2004). Это не случайная оговорка, а такая оговорка, через которую просвечивают подлинные взгляды автора. Боюсь, что они имеют мало общего с декларируемой «политкорректностью» , демократией, правами человека и пр.

Вернемся к статье Елены Хилтунен о «голландском рае» , которую мы уже цитировали. У статьи невеселый финал:

«Не все так радужно. Если ребенок по какой-либо причине не хочет или не может учиться, тем хуже для него. С 12 лет по результатам тестов всех детей делят на три потока. Один поток — будущие студенты университетов. Другой — квалифицированные специалисты. Третий — ускоренное обучение элементарным профессиональным навыкам. Да, оценок ребенку в начальной школе не ставят. Но с первого класса без конца тестируют. Результаты этих тестов не оглашаются в классе и даже не сообщаются родителям, если они специально не попросят. А в 12 лет, как гром среди ясного неба, приговор. Каждому определили его место».

Каждому — свое. В том-то и суть. А нагроможденные вокруг «демократические» декорации — такая аляповатая халтура, что ее и обсуждать-то всерьез неудобно. Ребенок, который якобы осуществляет «свободный выбор» между уроком грамматики и ковырянием в носу (компьютерной «стрелялкой», курением в туалете, нужное подчеркнуть) — это вообще не педагогика, это бред.

Понятно и то, что никакой предмет нельзя усвоить клочьями, если не имеешь представления о его внутренней логике. Понимают это и сами апологеты «модульного подхода» . Ни один из них не доверит собственную жизнь пилоту, которую изучал специальность по модулям: как взлетать, знает, а с посадкой — извините, но ничего не получится, потому что вместо тоталитарных правил захода на посадку будущий летчик «взял» в училище более актуальный модуль. Например, «обеспечение гендерной и мультикультурный гетерогенности на борту воздушного судна».

Никакая осмысленная деятельность (производственная, научная, учебная) невозможна без обратной связи. Зачем стараться, если отсутствующий результат равноценен достигнутому и оба одинаково заслуживают поощрения? Конечно, люди различаются по своим склонностям и способностям, своевременное их выявление и раскрытие — реальная педагогическая проблема. Только «свободная школа» не имеет к ней ни малейшего отношения. Она ничего не выявляет и не развивает. Она готовит не гуманитария и не технаря, а всесторонне — безграмотную игровую приставку к шоу-бизнесу.

Наконец, отношения учителя с учениками могут (и должны) быть сколь угодно доброжелательными и товарищескими, но они всегда останутся иерархическими. Как отношения капитана с матросами, командира с новобранцами, режиссера с артистами, заведующего отделением с младшим медицинским персоналом. Равенство между ними возможно только при одном условии: что соответствующее учреждение перестает работать. Конкретно школа перестает учить.

Определившись с жульническими приемами околообразовательных шулеров, следует подчеркнуть: речи не идет о том, чтобы противопоставить правильную отечественную школу неправильной иностранной. Реальная линия общественного противостояния проходит не по «цивилизационным разломам» , не по государственным границам, тем более не по графе «национальность». В той же Голландии есть нормальные частные школы — именно туда, по свидетельству Елены Хилтунен, отдают своих детей родители, недовольные государственными играми на понижение интеллектуального уровня. По всей Европе естественнонаучные и медицинские факультеты сопротивляются «болонскому процессу». Традиция качественного гуманитарного образования, запечатленная в превосходном пособии Умберто Эко » Как написать дипломную работу. Гуманитарные науки » (М., Книжный дом «Университет», 2003), тоже не могла за пару десятилетий полностью раствориться в словоблудии и мракобесии.

На Западе все-таки до сих пор жива высокая культура Шекспира, Эйнштейна и Кусто. Именно благодаря ей европейцы оказались лидерами и законодателями общечеловеческого прогресса. Ю.И.Семенов называет ее «ортокультурой» , от греческого «ортос» — «правильный, истинный, прямой» (Философия истории. — М., Старый сад, 1999, с. 311). Важнейший и необходимый ее компонент — система научного образования, заимствованная Россией именно из Европы. В советское время эта традиция продолжала развиваться (со всеми поправками на идеологию), и даже удавка «реформ» окончательно ее не прервала.

Сегодня патриотизм состоит не в том, чтобы прятаться от заграницы в сундуке с заплесневелыми «русскими идеями» , а в том, чтобы делать сознательный выбор: что конкретно в иностранном опыте (не обязательно европейском, но также японском, американском, китайском) для нас сегодня полезно, а что — нет. Почему бы, к примеру, не заимствовать из Германии льготы и социальные гарантии, которых добились тамошние учителя?

А школа, в которой учат портить воздух, и университет, в котором «доминирование хорошо обоснованных теорий исчезает, уступая место искусственно гибридизируемым форматам практических навыков и технологий с ограниченной зоной социальной ответственности«, боюсь, России не по карману.

Да и стоит ли денег такое добро?

11 августа 2004 г.

Илья Смирнов .

Источник в Интернете: http://scepsis.ru/library/id_106.html