К вопросу о чистоте научных дискуссий
На страницах журнала «Начальная школа» прошла дискуссия об использовании теоретико-множественного подхода в обучении математике. И.В.Шадрина (МПГУ им. В.И.Ленина) изложила замечания по учебникам математики для начальной школы Н.Я.Виленкина и Л.Г.Петерсон (1996, № 4). Г.В.Дорофеев (заведующий отделом математического образования ИОСО РАО) дал ответы на некоторые замечания (1997, № 1). Дискуссия состоялась: пожелавшие высказаться по интересующей проблеме высказались.
Прошло два с небольшим года и к этой дискуссии подключился И.П.Костенко (доцент кафедры прикладной математики Кубанского государственного технологического университета). Я нарочно привожу место работы каждого участника дискуссии, чтобы подчеркнуть немаловажную деталь: место работы И.П.Костенко не связано с проблемами начальной школы, с написанием и экспертизой учебников, с подготовкой (переподготовкой) учителей. В том же номере журнала «Начальная школа» (1999, № 4) по обсуждаемой проблеме высказался Ю.М.Колягин (академик РАО, заслуженный учитель РФ), поддержавший критику И.П.Костенко. Чем же вызван новый всплеск интереса к обсуждаемой проблеме?
И.П.Костенко соглашается с И.В.Шадриной, с удивительной дотошностью и вызывающим уважение знанием публикаций по проблеме теоретико-множественного подхода в обучении абзац за абзацем анализирует ответ Г.В.Дорофеева. Правда, свое несогласие с Г.В.Дорофеевым И.П.Костенко выражает в непривычно резких тонах, на что обратил внимание и Ю.М.Колягин. И все же, пока он писал о своем предмете — о математике и обучении математике, статья читалась с определенным интересом.
И только ближе к концу статьи стало понятно, что И.П.Костенко сердит на Г.В.Дорофеева вовсе не из-за его ответов на замечания И.В.Шадриной. Оказывается, секция математики Федерального экспертного совета (ФЭС), которой в то время руководил Г.В.Дорофеев, не дала рекомендации учебникам В.К.Совайленко, которому так сильно симпатизирует И.П.Костенко.
Думаю, что я верно определил истинный мотив публикации, так как именно с этого места стиль статьи И.П.Костенко резко меняется. Отмеченная выше удивительная дотошность анализа исчезает, автор перестает взвешивать свои собственные аргументы, впадая в исключительно одностороннее освещение проблемы и окончательно теряя чувство меры. Складывается впечатление, что эту часть статьи писал другой человек, или И.П.Костенко излишне полагался на чьё-то мнение, не потрудившись разобраться в вопросе самостоятельно.
Остановимся подробнее на второй части статьи. «Если мы верно интерпретируем язык автора, — пишет И.П.Костенко, — то должны сказать, что данный намек не имеет оснований и может ввести в заблуждение доверчивых читателей. УМС-ФЭС никогда, на наш взгляд, не проводил объективного практического сравнения учебников». Обидно, что такой внимательный критик чужих высказываний сам вольно или невольно вводит в заблуждение читателей журнала. Дело в том, что ФЭС проводит экспертизу учебников на их соответствие программам и пр. и в его задачи не входит сравнение результатов обучения по разным учебникам. Поэтому, а не по злому умыслу, ФЭС и не проводит практических сравнений. Это я знаю точно, так как сам был членом секции математики ФЭС более 10 лет.
Кстати, об объективности. И.П.Костенко почему-то ставит в вину рецензентам субъективность их рецензий, не замечая, что иной рецензия быть не может по определению. Она отражает личную точку зрения рецензента (субъективность — отношение к чему-либо, определяемое личными взглядами, интересами или вкусами субъекта. — Словарь иностранных слов). Объективным (беспристрастным, непредвзятым, соответствующим действительности — тоже по словарю) должно быть решение, к которому приходят члены Экспертного совета после обсуждения рецензий.
Странно, что этого не замечает, казалось бы, тонко и точно чувствующий слово и умеющий анализировать чужие высказывания математик И.П.Костенко. Цитируя В.К.Совайленко, он пишет: «Наши учебники рецензировали члены экспертного совета, являющиеся авторами аналогичных учебников». В другой статье он назвал фамилии — Е.Бунимович, Г.Дорофеев, А.Мордкович — и бросил им вызов: «Если наш публичный вызов не будет принят, мы будем считать упомянутых рецензентов бесчестными людьми, а Экспертный совет — ширмой министерства».
И.П.Костенко добавляет: «Вызов не принят». Ну что за мальчишество! Чего ожидал уважаемый Игорь Петрович? Ответа в том же стиле: «Сам … бесчестный человек!»? Или существует какая-нибудь цивилизованная форма принятия такого вызова? Уверен, что и сам Игорь Петрович не стал бы участвовать в дискуссии на предложенном уровне. Зачем же этого требовать от других?
Далее И.П.Костенко приводит пример практического сравнения учебников В.К.Совайленко и Н.Я.Виленкина, проявляя всё ту же детскую наивность, так не свойственную ему в первой части его статьи. Он опять цитирует В.К.Совайленко по второй странице (!) его учебника математики для 6 класса: «…хороших и отличных оценок в классах, обучавшихся по учебникам первого автора, оказалось в 2,3 раза больше, чем у второго, а плохих оценок — в 2,6 раза меньше». Я понимаю, почему эти данные убеждают в собственной правоте В.К.Совайленко и почему он считает уместным бороться таким способом с Н.Я.Виленкиным даже в аннотации своего учебника. Но почему внимательный критик И.П.Костенко вдруг пропустил такую немаловажную деталь: в педагогических исследованиях не принято вести расчеты с отметками, которые выставляются по так называемой ранговой шкале. В рассматриваемом примере дети обучались по разным учебникам, задания в которых могли отличаться по уровню сложности. Как можно в этом случае сравнивать отметки в разных классах? Более объективным показателем могли бы быть результаты выполнения одинаковых заданий.
Что касается упомянутого эксперимента в Черноголовке, где так убедительно В.К.Совайленко «победил» Н.Я.Виленкина, то у меня после бесед с одной из сотрудниц НИИ СиМО АПН СССР (Научно исследовательский институт содержания и методов обучения Академии педагогических наук СССР — ныне Институт общего среднего образования Российской академии образования) осталось впечатление, что она сожалела о своем участии в проведении этого эксперимента. Я не могу точно сослаться на ее слова, т.к. сразу не записал их, а каких-либо публикаций на эту тему не встречал, но её сожаление я могу понять. Дело в том, что она жила в этом небольшом научном городке и знала многих родителей учащихся, занятых в эксперименте. Хорошо себе представляю реакцию родителей — почти сплошь научных сотрудников — на задачи В.К.Совайленко!
Обращаю внимание на странную избирательность И.П.Костенко в работе с источниками. Он цитирует В.К.Совайленко по «Педагогическому вестнику» и «Педагогическому калейдоскопу» 1995 года, но не упоминает его же статью в журнале «Математика в школе» (1994, № 5). Это весьма странно, так как в этой статье В.К.Совайленко не только высказывается за обновление школьных задач, но и рассказывает об успешном эксперименте в V–VI классах Ростовской области, о написании «по настоянию учителей, учащихся и их родителей» (!) ротапринтных вариантов учебников для VII–X классов, по которым тоже велось успешное обучение.
В.К.Совайленко настолько уверен в своей правоте, что в этой статье приводит выдержки из рецензии, как он пишет, солидного учреждения (это, конечно же, ФЭС): «Познавательная тематика фабульных задач поражает своей бессмысленностью, безвкусицей, искусственностью» … Помещать такие задачи в учебники «означает спекулировать на серьезной проблеме обучения математике». А в конце добавляет: «Чтобы внести ясность во все вопросы, нужна открытость и гласность всех позиций сторонников и противников обновления тематики школьных задач по математике в нашем журнале «Математика в школе». Думается, что в условиях, когда продолжают действовать анонимная экспертиза и рецензирование, другого эффективного пути решения проблемы у нас нет».
Вот оказывается, что мешает В.К.Совайленко — принятый порядок экспертизы учебников! Он начинает про фабульные задачи, а заканчивает критикой ФЭС. Это нам знакомо: И.П.Костенко начинает про теоретико-множественный подход и тоже заканчивает критикой ФЭС. Как у них много общего!
Интересно, почему И.П.Костенко не ссылается на упомянутую статью В.К.Совайленко? А статья очень интересная. Настолько интересная, что я не удержался и написал ответную статью «Как не надо обновлять тематику школьных задач» (1995, № 2) с примерами из тех самых пособий, по которым велся упомянутый эксперимент в Черноголовке.
Раз уж И.П.Костенко столь резко выступил по проблеме, далекой от его непосредственных профессиональных интересов и вольно или невольно ввел в заблуждение читателей журнала о том давнем эксперименте и работе ФЭС, то я приведу выдержки из этой моей статьи. Иначе читатели не поймут, о чем И.П.Костенко спорит с Экспертным советом, какую услугу он хочет оказать школе. (Задачи В.К.Совайленко и комментарии к ним пропущены в данной публикации, вы их найдете в статье Как не надо обновлять тематику школьных задач .)
Можно только посочувствовать И.П.Костенко, который в силу иных профессиональных интересов, многого из написанного мною в той статье не знал. Но зачем же тогда, не разобравшись в аргументах оппонентов, с шашкой наголо бросаться в бой? Если И.П.Костенко нравятся учебники В.К.Совайленко — это святое, это дело его вкуса, это можно понять и об этом даже не нужно спорить. Но зачем же терять лицо профессионала, не стараясь вникнуть в суть их критики?
Для меня так и осталось загадкой выступление И.П.Костенко в защиту учебников В.К.Совайленко — это добросовестное заблуждение или отстаивание неафишируемых интересов в форме научной дискуссии?
Но есть и еще одна загадка в этой истории. Почему академик РАО Ю.М.Колягин, поддержавший критику И.П.Костенко в первой части статьи, ни словом не обмолвился о критике ФЭС во второй ее части? Как человек опытный, он мог бы отделить зерна от плевел и отмежеваться от недостойной «критики». Мог бы, но почему-то не сделал этого. И теперь выступление академика РАО воспринимается как молчаливая поддержка этой «критики». А Юрий Михайлович сам до недавнего времени был членом секции математики ФЭС и несправедливость многих упреков в адрес этой организации для него очевидна. Так же очевидны для него и ненаучность подсчетов с отметками В.К.Совайленко и многое другое.
Эта вторая загадка, скорее, загадка для читателей, а специалисты, связанные с работой ФЭС, знают, что у Юрия Михайловича тоже были причины обижаться на Федеральный экспертный совет. Но внешне все выглядит респектабельно: идет научная дискуссия. Только может ли дискуссия с негодными средствами приблизить нас к истине? Вот в чем вопрос.
12.07.99
P.S. Данная статья была подготовлена для журнала «Начальная школа», но ее публикация без задач В.К.Совайленко, как предлагала редакция журнала, показалась мне бессмысленной.