О разнице между словом и делом
Александр Привалов
Слово выглядит так. «Прекращать вакханалию в педагогическом образовании» призвала министр просвещения Васильева. «Нужно заниматься именно подготовкой педагогов, — сказала она. — Потому что на сегодняшний день практика педагогическая, в большинстве случаев, — это фикция. Как можно готовить педагогов, не имея возрастной психологии, возрастной физиологии, не имея нужных по объёму курсов дидактики и методики, не говоря уже о предмете?» И далее: «Я считаю, что четыре года бакалавриата для предметника не только недостаточно, а даже некорректно. Минимум шесть лет, потому что это действительно даёт базу предметную».
Дело же выглядит так. Днём раньше Министерство просвещения РФ разъяснило, что школы не вправе требовать от поступающих на работу диплома учителя: хватит диплома по любой специальности, если она как-то связана с преподаваемым предметом. Много лет педагогический диплом был непременным условием приёма учителя на работу, а наличие таких дипломов у учителей — аккредитации школы, а вот теперь — всё. Свобода. Приходите хоть кто-нибудь и преподавайте. «Позвольте, но ведь ваш министр говорит: дидактика нужна, методика…» — Приходите-приходите, возьмём.
Чтобы в должной мере оценить обе новости, вспомним предысторию. На заре образовательной реформы среди профессионалов был едва ли не консенсус: начинать её нужно с апгрейда как раз педагогического образования, явно обветшавшего и нездорового. Реформаторы поступили иначе. Лет десять они педобразования будто и не замечали, а потом принялись его резво уничтожать: позакрывали (ликвидировали, слили с чем-то, реорганизовали) две трети педвузов страны. «Реформу педобразования» ещё не возвещали, но была полуофициально принята инновационная идея ненужности педвузов: учителей, мол, надо готовить в классических университетах, — и десятки «педагогических университетов» сделали университетами «классическими». А потом шла «борьба за эффективность вузов» — и педвузам по минобровским критериям эффективности трудно было уцелеть. На нормальный-то человеческий взгляд, N-ский педвуз достаточно эффективен, если исправно снабжает учителями N-скую область, но Минобр не признавал право N-ского педвуза на жизнь, если, допустим, в нём училось мало иностранных студентов… А там разверзлась уже и нарочитая реформа — по официальной формулировке, «поддержка развития педагогического образования». Она взялась резко менять «устаревшие методы и технологии» подготовки учителей. Впредь следовало готовить учителей по принципам «прикладного бакалавриата», для чего «заменить значительный объём теоретических курсов практической работой», теоретические же курсы ограничить тем, что прямо связано со школьной программой… Словом, в педобразовании наворотили именно то, что на этой неделе министр Васильева назвала вакханалией и призвала прекращать.
И теперь вопрос: так какие же меры тут необходимы? Ответить трудно, поскольку проблема двоякая: и качественная, и количественная. С одной стороны, учителей готовят не слишком хорошо. Иные критики реформы педобразования клевещут даже, что готовить стали скорее массовиков-затейников, чем учителей. Свои плюсы в таком сдвиге наверняка есть — особенно если рассчитывать на дальнейшее уплощение «базовых» требований по отдельным дисциплинам, но пока что растущая доля выпускников педвуза, неспособных сдать ЕГЭ по собственной дисциплине, по привычке кажется весьма неприятной. Исходя из этого, министр Васильева и говорит: кончайте балаган, давайте всё-таки учить их как следует. С другой же стороны, людей с педагогическими дипломами уже сегодня остро не хватает, во многих регионах некому вести уроки, детишкам в аттестатах ставят прочерки. Исходя из этого, министерство и говорит: да чёрт с ним, с этим формальным ограничением, — учительствуйте с любым дипломом. Оба эти ответа хорошими не назовёшь: второй даст разве что временное облегчение, первый — и совсем никакого.
